Пять поросят [= Убийство в ретроспективе] - Агата Кристи

А произошло следующее.

Я встретила мистера Мередита Блейка, как я уже сказала, и с быстротой, на какую была способна, побежала по дорожке обратно в сад. На ногах у меня были сандалии, да и поступь у меня всегда была легкой. Я вбежала в отворенную калитку и вот что увидела.

Миссис Крейл носовым платком вытирала стоявшую на столе бутылку. Сделав это, она взяла руку своего мертвого мужа и прижала его пальцы к бутылке из-под пива. Все это время она прислушивалась и была начеку. Я увидела на ее лице страх и поняла все.

Теперь я знала и не сомневалась, что Кэролайн Крейл отравила своего мужа. Но я не осуждала ее. Он сам довел ее до такого состояния, когда человек больше не в силах терпеть, и тем самым определил свою судьбу.

Я ни словом не обмолвилась об этом миссис Крейл, и она умерла, так и не узнав, что я видела.

Дочь Кэролайн Крейл не должна начинать свою жизнь со лжи. Как ни больно будет ей узнать правду, только правда может ей помочь.

Передайте ей от моего имени, чтобы она не осуждала мать. Ее довели до того, чего не в силах выдержать женщина, которая любит. Дочь должна понять ее и простить.

Конец рассказа Сесили Уильямс.

РАССКАЗ АНДЖЕЛЫ УОРРЕН

Уважаемый мсье Пуаро!

Выполняя данное вам обещание, я постаралась вспомнить трагические события шестнадцатилетней давности и только тогда осознала, как мало в действительности помню. А то, что этому предшествовало, вообще не зафиксировалось у меня в памяти.

Смутно помнятся мне летние дни и отдельные эпизоды, но я не могу с твердостью сказать, к какому году они относятся. Смерть Эмиаса была для меня как гром среди ясного неба. Никаких предчувствий — по-видимому, все, что к этому привело, прошло мимо меня.

Я старалась вспомнить, следовало ли того ожидать. Неужто все пятнадцатилетние девочки столь же слепы, глухи и тупы, какой была я? Может быть. По-моему, я довольно чутко улавливала настроение людей, но мне и в голову не приходило задуматься над тем, чем объясняется то или иное настроение.

Кроме того, как раз в ту пору я вдруг стала испытывать упоение словом. Книги, которые я читала, поэзия, сонеты Шекспира, эхом отзывались у меня в мыслях. Я помню, как бродила по тропинкам сада, зачарованно повторяя: «…Улыбку шлет лугам зеленым…» Эти слова звучали так прекрасно, что я твердила их себе десятки раз.

А рядом с этими волнующими открытиями были вещи, которые я любила делать с тех пор, как себя помню: плавать и лазить по деревьям, есть фрукты, дразнить конюшенного мальчика и кормить лошадей.

Без Кэролайн и Эмиаса я жизни не мыслила. Они были центральными фигурами в моем мире, но я никогда не думала про них, про их дела или про то, что они могли думать и чувствовать.

Я даже не обратила внимания на появление Эльзы Грир. Считала ее неумной и не очень привлекательной. Мне она представлялась богатой, но надоедливой женщиной, которую Эмиас взялся рисовать.

Впервые обо всей этой истории я узнала, подслушав на террасе, где однажды укрылась после обеда, как Эльза заявила, что выходит за Эмиаса замуж! Мне это показалось нелепостью. Помню, я даже решила поговорить об этом с Эмиасом. Случай представился в саду в Хэнд-кроссе.

— Почему это Эльза говорит, что выходит за тебя замуж? — спросила я. Как это может быть? Двух жен иметь нельзя. За это сажают в тюрьму.

— Откуда, черт побери, тебе это известно? — разозлился Эмиас.

Я сказала, что подслушала это на террасе.

Он еще больше разозлился и заявил, что мне давно пора отправляться в школу и разучиться подслушивать.

Я до сих пор помню, как я обиделась, услышав его слова Тем не менее, спросила я, почему Эльза говорит такие глупости?

Это шутка, ответил Эмиас.

На этом мне следовало бы успокоиться Я и успокоилась — но не до конца.

На обратном пути я сказала Эльзе «Я спросила у Эмиаса, что вы имели в виду, когда сказали, что выходите за него замуж, и он ответил мне, что это — шутка».

Я надеялась, что она смутится, но она лишь улыбнулась.

Мне не понравилась ее улыбка. Я поднялась к Кэролайн в комнату, когда она переодевалась к ужину, и спросила у нее прямо, может ли случиться так, что Эмиас женится на Эльзе.

Я помню ответ Кэролайн так, будто только что услышала его.

— Эмиас женится на Эльзе только после моей смерти, — четко выговаривая каждое слово, ответила она.

Я безоговорочно ей поверила. Смерть была от всех нас далеко-далеко. Тем не менее я очень рассердилась на Эмиаса за то, что он сказал днем, и весь ужин злилась на него: мы даже по-настоящему поссорились и я выбежала из комнаты, бросилась в постель и плакала, пока не уснула.

Я плохо помню визит к Мередиту Блейку, хотя ничуть не забыла, как он читал нам отрывок из «Федона», описывающий смерть Сократа. Раньше я этого никогда не слышала. Мне этот отрывок показался самым прекрасным из слышанных мною ранее вещей. Это я помню. Но когда именно это было, не помню. Мне кажется, что это могло иметь место в любой день того лета.

Не помню ничего, что было на следующее утро, хотя старательно рылась в памяти. Мне почему-то кажется, что я купалась, и еще вспоминается, что меня заставили что-то зашивать.

Но с той минуты, когда на террасу, задыхаясь, вбежал Мередит — лицо у него было серое и чужое, — я начинаю все помнить отчетливо и ясно. Я помню, как упала со стола и разбилась чашка с кофе — это сделала Эльза Еще я помню отчаянное выражение ее лица и как она изо всех сил бросилась бежать.

Я повторяла про себя: «Эмиас умер», но поверить в это не могла.

Помню, как шел доктор Фоссет и лицо у него было мрачное. Мисс Уильямс хлопотала возле Кэролайн. Я, забытая всеми, бродила, попадаясь людям под ноги. Меня тошнило. Мне не позволили пойти посмотреть на Эмиаса.

Потом появилась полиция, они что-то записывали и наконец на носилках унесли его тело, укрытое простыней.

Позже мисс Уильямс отвела меня к Кэролайн. Кэролайн лежала на диване. Она была белой как мел и казалась больной.

Она поцеловала меня и сказала, что мне нужно как можно быстрей уехать, что все это ужасно, но я ни в коем случае не должна ни о чем беспокоиться и как можно меньше думать. Мне следует поехать к леди Трессилиан, где уже была Карла, потому что в этом доме скоро никого не будет.

Я прижалась к Кэролайн и сказала, что не хочу уезжать. Я хотела быть с ней. Она ответила, что знает это, но мне лучше уехать и перестать беспокоиться.

— Больше всего ты поможешь своей сестре, Анджела, — вмешалась мисс Уильямс, — если безо всяких возражений выполнишь то, о чем она тебя просит.

Тогда я сказала, что сделаю все, чего хочет Кэролайн. «Вот это моя любимая Анджела», — обняла меня Кэролайн и повторила, что мне не о чем беспокоиться и лучше говорить и думать об этом как можно меньше.

Мне пришлось спуститься и побеседовать с полицейским комиссаром. Он был очень добр, спросил меня, когда я последний раз видела Эмиаса, и задал еще кучу вопросов, которые показались мне тогда довольно глупыми, но теперь я, разумеется, понимаю их смысл. Он удовлетворился тем, что я не могу поведать ему чего-то такого, о чем он еще не слышал от других, и сказал мисс Уильямс, что не возражает против моего отъезда в Ферриби-Грейндж, где жила леди Трессилиан.

Я уехала туда, и леди Трессилиан была очень добра ко мне. Но, конечно, вскоре я узнала правду. Кэролайн арестовали почти тотчас же. Я была так испугана и ошеломлена, что серьезно заболела.

Позже я услышала, что Кэролайн очень волновалась обо мне. По ее настоянию меня увезли из Англии до начала суда. Но об этом я вам уже говорила.

Как видите, рассказать я вам сумела ничтожно мало. После нашей беседы я обдумала то немногое, когда старательно вспоминала, кто как выглядел или реагировал. И не могу вспомнить ничего, что бы свидетельствовало о виновности того или иного действующего лица. Безумие Эльзы. Серое от волнения лицо Мередита. Отчаяние и ярость Филипа. Все они вели себя вполне естественно. Неужто кто-то был способен играть роль?

Я знаю только одно: Кэролайн этого не совершала. В этом я навсегда убеждена, доказательств у меня никаких нет, кроме того, что я хорошо знала свою сестру.

Конец рассказа Анджелы Уоррен.

КНИГА III

Глава I

ВЫВОДЫ

Карла Лемаршан подняла глаза. В них застыли усталость и боль. Утомленным жестом она откинула упавшие на лоб волосы.

— Все это так сбивает с толку, — сказала она, дотронувшись до писем. Каждый раз все случившееся описывается с новой точки зрения. Каждый видит мою мать по-своему. Но факты совпадают. В этом они не расходятся.

— Эти письма вас огорчили?

— Да. А вас нет?

— Нет. Мне они показались очень поучительными и содержательными.

Пуаро говорил медленно и задумчиво.

— Лучше бы я их не читала! — сказала Карла.